3. Спасти СССР. Манифестация - Страница 68

В гардеробе Кузино пальто еще висело на месте. Я поднялся наверх и занял позицию на площадке между вторым и третьим этажом. Отсюда можно было, оставаясь незамеченным, наблюдать за идущими с медосмотра девочками. Они уходили поодиночке, по алфавиту, и ждать мне пришлось недолго.

- Кузя! - перегнулся я через перила.

Наташа обернулась на мой голос с видом герцогини, вдруг обнаружившей, что случайно забрела в помещение для слуг.

- Пошли, пошушукаемся, - предложил я, спускаясь.

Под недовольное поцокивание каблучков мы скрылись в тупичке у кабинета географии.

- С чего ты обо мне вспомнил? - в глазах у Кузи был холодок.

- Ты шить умеешь? - огорошил я ее встречным вопросом.

Наташа пару раз озадаченно моргнула, но тут же перешла в наступление:

- И борщи варю. Но рано тебе еще, Соколов, этим интересоваться, - и тут же, без малейшей паузы из нее вырвалось: - А что?

Я уточнил:

- Нормально шьешь-то?

- Ну... так, - плечи ее чуть опустились, и она продолжила уже совершенно мирным, каким-то даже простецким, домашним голосом: - что-то несложное могу застрочить. Как ты - и близко нет. А что?

Перед моим внутренним взором вдруг сама собой развернулась картина: почему-то это был проход из прихожей на кухню. Из настежь открытой форточки по ногам тянуло приятной утренней свежестью. Солнечный свет просеивался сквозь кисею занавесок на окнах, потом через почти невесомое платьишко и окончательно застревал в клубах плотного пара, что валил из только что распахнутой ванной комнаты. Сама Наташка, распарившаяся в горячем душе до скрипа по коже, отжимала, склонив голову набок, волосы в полотенце. Утренний свет высвечивал ее всю, от влажной взлохмаченной макушки до мягких розовых пяток.

Про скрип по коже я откуда-то знал твердо, словно неоднократно сам проводил по ней руками, да не легкими деликатными поглаживаниями, а брался твердо и уверенно, как за свое.

Я зажмурился и помотал головой, с трудом сбрасывая с себя внезапное наваждение.

- А вышивать не пробовала? - слова с трудом протолкались сквозь перехваченное горло.

Кузя взглянула на меня с интересом, потом усмехнулась:

- В далеком детстве.

Я задумчиво потер подбородок.

- А там ты сколько зарабатываешь?

Глаза у Кузи сухо блеснули, уголки губ поджались. Девушка поколебалась миг, другой, потом выдавила из себя тяжелым полушепотом:

- Тридцать пять.

Я невольно поморщился, и на миг мне показалось, что сейчас огребу пощечину.

- Вот только жалеть меня не надо, - ровно выговорила Кузя.

- Не получается, правда, - пробормотал я виновато и с силой помял ладонями лицо.

"Черт, лучше бы врезала..." - быстрый массаж как-то враз уставших глаз облегчения не принес.

Нет, конечно, я знал, что рос в благоприятной среде, ну а сейчас так и вовсе...

Но откуда взялась эта моя слепота?

Нет, понятно, что и Паштет, и Яська, и, вот, Кузя - все они просто прячутся за фасадом показного благополучия. Но почему я так охотно им подыгрывал?! Берег их душевный покой? Или... свой?

- О-хо-хо... - вырвалось из меня тоскливо.

Я нехотя оторвал ладони от лица. Кузя смотрела на меня внимательно и строго.

- Ладно, - сказал я примиряюще, - есть идея.

Наташа переступила с ноги на ногу и промолчала.

Вот этого у нее было не отнять: она умела иногда вовремя промолчать. Как по мне, так это говорило об ее уме больше, чем все сказанные ею слова.

- Смотри, - начал я, - про поисковый отряд на майские ты же слышала?

Она кивнула:

- Слухи ходят. Твоя затея?

- Моя, моя, - подтвердил я, - от нас поедет команда из десяти человек. Ты, если захочешь, будешь в их числе. Но пока не о том речь... Чернобурка пообещала, что нам для единообразия выдадут комплекты "эксперименталки" - армейской формы нового образца. Я примерно представляю, что это такое. Хочу ее немного доработать: на рукав - вышить символ и надпись "поисковый отряд", на грудь - планку с группой крови. Вымпел отрядный нужен. Ну и еще по мелочи всяко разно... Но времени на все это у меня нет. Могу только показать, обучить, дать материалы и заплатить за работу. Ну, скажем... рублей сто двадцать за все?

Кузя глубоко вздохнула и приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но потом радость на ее лице сменилось недоумением, а потом и вовсе подозрительным прищуром.

- Зачем? - спросила она, - зачем тебе это надо?

- Ты или мероприятие? - я действительно не понял ее вопроса.

Она чуть заметно дернулась. Поколебалась, выбирая, потом сказала:

- Давай начнем с твоей общественной, - тут она явственно прифыркнула, - активности.

- У меня есть план, - незамедлительно откликнулся я и замолк.

Она изогнула бровь, подталкивая меня к продолжению.

- ... его я рассказывать не хочу, - невозмутимо закончил я.

- Мне не хочешь?

- Никому не хочу.

Наташа помолчала, покусывая уголок нижней губы, потом согласилась:

- Хорошо, имеешь право. Тогда... Тогда я. Вокруг тебя аж две девицы сейчас вьются... Да ты только свистни - еще набегут. Зачем ты при этом начинаешь эту возню со мной? - Наташа помолчала, словно что-то взвешивая про себя, потом посмотрела на меня со скрытой надеждой, - потому что они еще дети?

- Интересная гипотеза... - протянул я ошарашено.

Кузя неожиданно зарумянилась.

Я удивленно покачал головой, потом продолжил:

- Нет, не потому, не выдумывай лишку. Наверное, так: ты - особь жизнеспособная... - "оcобь" напротив обиженно хмыкнула. Я примиряюще улыбнулся и подвел черту: - Тащить тебя по жизни не надо, только помочь, направить в нужную сторону. А на это некий резерв возможностей у меня сейчас есть.

- Резерв возможностей... - эхом повторила Кузя, и глаза ее затуманились. Потом она начала нерешительно: - А может... мы все-таки...